Приближаясь к левадам, я почти что перешла на бег. Меня душили слезы, руки тряслись и чувствовала я себя на редкость паршиво. Почему никто и никогда не говорит о том, как это больно, оставлять человека, которого ты любишь. Да, пусть я не сознавалась даже Доминике, пусть я боялась признаться даже самой себе, но сколько можно лгать? Я любила этого человека всю свою жизнь и никогда не переставала любить. Несмотря на его предательство, несмотря на его пропажу, несмотря на все, что было между нами. Я не могла даже представить, как буду смотреть в глаза Доминики и улыбаться говоря о том, что все хорошо. Как буду нежиться в объятиях Джереми зная, что Джей вернулся, что он близко. Да - мы могли уехать. Могли вернуться в Италию или в Канаду и я знала, что он не будет больше искать нас. Я могла не замечать его, не здороваться с ним, делать вид, что его вообще не существует. Но разве будет мне от этого легче? Разве смогу я таким образом забыть его, если не забыла и не отпустила за столько лет? Я сжимала в руке чомбур так сильно, что даже пальцы побелели, но это не помогало. Меня трясло, как в лихорадке, но я приказывала себе собраться. Подойдя к забору левады я просто пролезла между балками, подходя к своем пегому жеребцу. Рука скользнула вдоль его спины, остановившись на холке. Он оторвал голову от травы и я смогла заглянуть в лед его глаз.
- Что же мне делать Хит?
Тихо спросила я, роняя слезы в пушную траву под ногами. Я не знала, о чем он думает. Может быть вообще считает меня размазней и плаксой, которая действует на нервы. Может быть просто глупой, и отношения между людьми по его мнению пустяки. Я улыбнулась сквозь слезы, проводя ладонью по белой морде от храпа до ганаша.
- Представляешь Хит, он действительно вернулся. Спустя столько лет. А я просто развернулась и ушла.
Конечно, это выглядело глупо. Не нашла ничего лучше, как прибежать и жаловаться лошади. Но мне просто не с кем было больше поговорить. Доминика конечно поддержит, но не поймет и скажет, чтобы я выбросила свою любовь из головы и жила спокойно. Джереми? Очень смешно сказать своему парню, который тебя любит, что ты все еще чувствуешь что-то к человеку из прошлого. Андре? Он вообще парень Доминики и не будет со мной откровенничать. Можно конечно пойти в клуб к Джо, но мы никогда не были закадычными друзьями - максимум он напоит меня до состояния нестояния. Вот и оставалось мне лишь надоедать Хиту своим нытьем. Я утирала слезы, размазывая их по лицу, словно маленькая девочка. Нужно было успокоиться. Хит уже не хромал, может быть легкая прогулка по лесу будет ему полезна? Хотя нет - в лесу сейчас слишком много других всадников, лучше уж в горы - где никого нет кроме ветра, что гуляет, спускаясь с вершин.
- Хит, не хочешь прогуляться?
Я пристегнула чомбур на манер повода к недоуздку, подвязав второй конец вокруг колечка. Оставив коню выбор я подошла к воротам левады, распахнув их. Думаю, пегий и сам уже устал несколько недель гулять от денника до левады, а мне будет полезно развеяться. Я оглянулась в сторону конюшни, но возле ворот никого не было. Не знаю, какие дела привели Факинга туда сегодня, но явно не я. Так забавно, что спустя столько лет он обиделся, что я не позвонила. Хотя он ведь всегда был таким. Я и не заметила, как теплый нос толкнул меня в плечо. Обернувшись на своего коня я грустно улыбнулась.
- Ты прав малыш. Нужно прогуляться и выбросить все это из головы.
Я подождала, пока жеребец отойдет от ворот и прикрыла их. Дальше уже заученная схема. Рука сжимает прядь гривы, левая нога отталкивается от земли. Сначала перегнуться через его спину животом, потом перелезть и сесть ровно, продвигаясь ближе к холке. Пегий набрал немножко веса, пока стоял без движения, но это было не критично. Постепенное возвращение в тренинг все исправит. Я представляла, как он чувствовал себя, когда я уводила из конюшни вороного Ксаара, когда он был в леваде. Я любила Хита больше всех прочих, безумно, но просто не смогла бросить вороного на произвол судьбы и тоже привязалась к нему. Мягко тронув бока жеребца шенкелем я огладила его по шее, мерным шагом направляя к подножью гор.

Дорога к левадам была уже слегка разбитой и местами асфальта след простыл. Не смотря на такие мелочи, ты спокойно передвигал ногами, иногда отбивалась копытами какой-то маленький камушек. Конюх явно думал о чем-то своем,в  прочем как и ты сам. У него наверное сейчас забита голова следующими делами, ведь ты уверен, что не ты последнее задание на сегодня. Кто-то же еще должен тебя забрать обратно в конюшню, не так ли?
Глубоко вздохнув и громко выдохнув воздух из ноздрей, ты посмотрел на легкий подымающийся пар, теплоты твоего дыхания. Почти прозрачные клочки пара поднялись вверх и растворились в свежем осеннем воздухе. Сейчас уже становилось скучно. Впрочем, ты остался очень довольным  сегодняшним днем. Каролина стала для тебя новой целью, наверное так же как и ты для нее. Все знали, что Хаксли та еще хладнокровная женщина, но ты знал, что у каждой снежной коровы есть свое слабое место и каким бы не было ее сердце холодным, ты попытаешься его растопить.

Прошло совсем мало времени, а вы уже успели дойти до ограды левад. Вдалеке виднелись силуэты лошадей, там было несколько животных.
- Наверное там левады для кобыл. Эх, давненько я не развлекался, да и что там развлекался, я давно не разговаривал с женским полом. Ох эти кобылки, они бывают такими добрыми и нежными,а  в момент стервозными и злыми. Как их можно не любить?
Ты размышлял сам с собой об этом прекрасном поле и на минуту вспомнил об одной даме, с которой у тебя все сложилось внезапно, но вполне удачно. Честно признаться, твое сердце тужило по ней. Та гнедая стерва навсегда останется в твоей памяти. Ох, как же она была хороша. Сначала вся такая неприступная, но со временем и она была покорена твоим шармом и умением ухаживать за кобылами.
- Интересно, кто у нас родился? Конечно, раньше я редко задавался таким вопросом, но именно от нее интересно кто получился. Хм, может малыш пойдет в меня и будет таким же огненным и умным или же красивым и с характером, как мама?
От раздумий тебя отвлек звук открывающейся левады. Навострив уши, ты поднял голову и посмотрел на конюха. Он толкнул рукой на большую деревянную ограду и оттолкнув ее внутрь, завел тебя внутрь. Ты на рыси забежал внутрь, резко развернулся от натянутого чумбура, потом встряхнул головой и громко фыркнул.
- Вижу ты прибодрился?
Мужчина улыбнулся, похлопал тебя по шее своей шершавой и твердой ладонью, после отстегнул карабин от кольца недоуздка и ты пустился в галоп. Выгибая шею и задрав хвост, ты набирал темп. Грива развивалась от ветра, волоски легко подымались и опускались на шею играя свою симфонию. Ноздри широко раздулись и хватали свежий воздух который в те же секунды проникал внутрь и окутывал легкие.
Левада очень быстро подходила к концу и пора было или разворачиваться или останавливаться. Ты решил резко дать по тормозам, зарываясь копытами в землю, подымая в верх клочки земли с травой. Оставив за собой следы торможения, ты наконец выпрямился и подняв гордо голову, посмотрел в сторону конюха, который, как оказалось позже, давным давно ушел оставив тебя с самим собой.
Потрепав головой, ты громко и затяжно заржал, после чего закончил громким фырчанием. Стоящие в леваде парочка деревьев уже на половину пожелтели и сбросили пару сотен листьев. Сейчас пришло время царствовать осени, этой прекрасной даме, которая гордовито шагала полями и лесами, рассыпая в стороны свои прекрасные окрасы.
Попона сейчас была очень кстати. Температура начинала понижаться, но ты чувствовал себя прекрасно. Спокойно гуляя по леваде, ты вынюхивал более сочную и зеленую траву, мгновенно срывая ее зубами и провожая в прекрасное место - желудок. Сейчас ты занимался любимым делом, когда никто не тревожит. Ты любил оставаться наедине с природой и потому спокойно переносил выгул в одиночестве, ведт есть лошади которые не могут оставаться суто одни. Тогда они начинают бегать, разносить левады и вообще бог знает на что они способны. Ну это говорится не про тебя, потому на территории левад для жеребцов царила тишина и покой.

Птички все еще были в наших краях, они так мило напевали что-то свое, что хотелось отвлечься от трапезы и подняться в легкий танец. Пение птиц всегда было приятным и радовало уши. Наверное, это была одна из причин почему ты любил гулять осенними днями или вечерами в левадах. На манежах в основном можно услышать надоедливых воробьев или крики ворон, а здесь совсем иначе. Уши все время ходили в разные стороны и улавливали малейший непонятный шум. Где-то было слышно, как приехала грузовая машины, еще через время конюхи или кто-то еще перекрикивались между собой и только здесь было спокойно и так приятно. Была бы погодка потеплее, ты бы с огромным удовольствием гулял здесь каждый день и целый день, но увы, солнце становилось безжалостным, а холода свирепыми.
На какую-то долю секунды ты задумался о том, что же в будущем ждет тебя с Каролиной. Придет ли она еще раз? Понравилась ли ей сегодняшняя тренировка и видит ли она в тебе еще этот маленький огонек, который почти угас? Если кто-то бы подошел к тебе и задал вопрос "хочешь  работать с Хаксли?", ты бы наверное согласился. Не смотря на ее хладнокровность, эта женщина смогла зацепить тебя, проявить интерес. Было так приятно вспоминать, как ее мягкая кожа на руках дотрагивалась к твоей шерсти, как она обняла тебя и стала вновь маленькой девочкой. От-куда тебе знать, что она стала маленькой девочкой? Да потому, что ты все это почувствовал. Наверное у Хаксли была не легкая жизнь, да как и в большинстве случаев. Знаете, вот не зря же люди с проблемами решают прийти именно на конюшню. Здесь человек может абсолютно отключится от внешнего мира и погрузится в свой собственный. На конюшне ручьем текла своя жизнь, здесь была своя вселенная. Те кто приходили сюда, они получали свою дозу терапии и в больших случаях оставались здесь намного дольше, чем могли предположить. Если подумать, то и лошадям не легко было, правда вся ваша жизнь протекает именно на конюшнях и только судьбе решать, стоишь ты чего-то или нет.
Ладно-ладно. Грустные мысли стали заползать в  твою голову и чтобы разбросать их по сторонам, ты потрепал головой в стороны. Грива снова частично перекинулась на другую сторону шеи и несколько волосков беззаботно торчали в верх. Ты выставил переднюю правую ногу в перед и начал чесаться щекой об ногу.
Пока твоя рыжая задница была занята почесыванием ноги да и щеки, ты совсем упустил тот момент, что кто-то таки нарушит твой покой.
— Добрый день.
Весьма звонкое, но такое равнодушное приветствие привлекло твое внимание. Уши моментально приняли позицию "ровняйсь"в сторону вороного жеребца. Первым делом ты поднял голову и втянул ноздрями воздух, который доносился со стороны новоприбывшего. Теперь можно точно сказать, что это жеребец, не мерин и судя по внешности и его поведению, этот конь не был безмозглой малолеткой.
За частую ты становился примером для подражания некоторым молодым лошадям, но чаще случалось, что молодые жеребцы все время хотели что-то доказать, себе или кому, и не редко нападали на тебя. На прошлой конюшне мало кто парился тем, что подружатся лошади в леваде или нет, гулять же им все равно где-то нужно.
Так вот, этот вороной конь поступил совершенно иначе, не так как ты предполагал. Он просто развернулся и пошел в другую сторону, на ходу пощипывая, доживающую свое, траву. Его движения были уверенными, шерсть на боках блестела и прям искрилась под осенними лучами солнца. Ты не сводил глаз с нового соседа.
- И тебя приветствую.
Ты произнес слова достаточно громко, чтобы собеседник уловил их. Далее, ты отвел уши назад, дернул хвостом и ради любопытства зашагал к коню. Копыта отбивали глухой темп об землю поросшей травой и местами, где о траве остались лишь воспоминания. На какое-то время гул птиц затих, сейчас стало так тихо как никогда и лишь твой топот и дыхание разбавляли тишину.
Подойдя на достаточно безопасное расстояние, ты остановился и с интересом изучал жеребца. Он был большим, но хорошо, что ты тоже не из рода малышей. Если поставить вас вместе, вы бы идеально смотрелись в упряжке, так как в росте расходились наверное в паре сантиметров, а это же такие мелочи. Сейчас сложилась красивая картина, оба жеребцы достаточно габаритных и мощных размеров, как на свои породы, стоят друг от друга в паре метров и молча изучают один другого.
Громко фыркнув, ты повел одно ухо в сторону, а второе держал торчком. Честно признаться ты не знал, что говорить и стоит ли вообще это делать. Стоило тебе только приоткрыть рот, чтобы что-то да произнести, как вдруг тишину прервало громкое и тонкое ржание. Такое свойственно кобылам скорее, потому ты мгновенно обратил внимание на этот звук. Хоть ты и не славился своим горячим темпераментом к кобылам, но как и каждому жеребцу, интерес все таки присутствовал.
Тело напряглось, хвост слегка приподнялся и ты втянул воздух полной грудью. Холод обжег твое горло и вскоре легкие, но  привкус женских гормоном таки остался на языке. На минуту ты зыркнул на жеребца, который все еще находился в метрах от тебя. Он тоже слышал это ржание и точно, учуял запах.
- Пожалуй я лучше перейду в локацию поближе к дамам.
Ты как-то грозно всхрапнул, а после активно зашагал по леваде, твердо направляясь к границе. Темп ускорялся, что-то неподвластно тебе вело твои ноги, а сердце заставляло биться все чаще.
Приблизившись к границам, ты обратил свое внимание на несколько прохожих людей, но особый интерес привлекала к себе кобыла. Ты еще не мог разглядеть ее, но ветер уже доносил ее ароматы. Резко ударив копытом по земле, ты весь вздрогнул и тихо гугукнул. На минуту ты отвлекся от вороного соседа, но сейчас он вполне может стать твоим "новым" соперником.

Как быстро все менялось в этих краях. Совсем недавно в едва ли не бесконечных полях лежал густой, пушистый снег, переливающийся на солнце, искрящийся и бьющий в глаза своим обманчивым светом. Сейчас же этот самый снег наконец покинул Шотландию, оставляя после себя безжизненный серый пейзаж. Нет, так казалось только на первый взгляд. Приглядевшись, можно было увидеть, как сквозь пожухлую прошлогоднюю траву пробиваются новые, сочно-зеленые ростки. Как на голых, темных от влаги деревьях набухают почки, готовые вот-вот распуститься, озарив всю черно-серую реальность неожиданной яркостью красок. Как нечасто просачивающиеся через блеклые, белесые облака, заполонившие весь небосвод, озаряют своим светом яркие, теплые лучи земного светила. И на миг, пусть один единственный миг, но все вокруг преображалось, вселяя в душу, даже самую сломленную или темную, маленький огонек надежды. Все эти явления, едва ли заметные на первый взгляд, были предзнаменованием. Знаком, что жизнь возвращается в эти края. Что время пустоты, длительного зимнего застоя, уступило дорогу весне, возрождающей в себе все те чувства, что так долго находились в спячке. Тогда казалось, что все — невозможно будет вернуться обратно, к той жизни, когда хоть что-то радует, что-то подсказывает, что дальше будет лучше. Но безветрие прошло, наступило время перемен, нашептывающих тихим, заветным голосом, что уже вскоре все изменится.
Чувствовал ли это Хэллоуин? Мог ли он подвергнуться всеобщему воодушевлению? Лишь отчасти. Он стоял здесь, в леваде, и смотрел, как солнечный свет озаряет окрестности конюшни, те бескрайние поля, что отчасти окаймляли левады. Он слышал, как воодушевленно трезвонят птицы, и их переговоры превращаются в самые прекрасные песни, ради которых даже вечно торопящиеся люди останавливаются на секунду, чтобы проникнуться их чувствами. Он слышал бойкие переговоры лошадей, что стояли неподалеку, со своими сородичами, которые работали с двуногими. Да, он понимал, что все вокруг предвкушают самое чудесное, воодушевляющее и романтичное время года. Что вскоре все оживет, и все вокруг получат то, о чем так долго мечтали. Чувствовал ли он это сам? Отнюдь. Вороной лишь продолжал смотреть на все это со стороны, тоскливо улыбаясь где-то в глубине души. Он все это уже видел, и не раз ему казалось, что такое же, пусть даже самое малое, счастье настигнет и его. И слишком много раз жеребец осознавал, что этого, скорее всего, не случится. Поэтому ему оставалось лишь с тихой насмешкой созерцать, как кто-то радуется, а кто-то теряет надежду.
Впрочем, сейчас ему куда веселее было наблюдать за птицами, что сидели на одном из деревьев, чем на соседа по леваде, что на миг приблизился. От резкого движения Хэл повернул голову, не слишком довольно отведя уши назад. У него никогда не получалось дружить с другими жеребцами, да и чья-либо поддержка ему не была нужна.
— Я Хэллоуин, — пренебрежительно кинул жеребец рыжему, отходя поближе к выходу из левады.
Нужно ли было называть свое имя? Черт его знает, это ведь формальность. Честно, все это было достаточно забавно. Два жеребца в леваде. Кого директор академии берет в конюхов? Полных идиотов, видимо. Ведь каждый нормальный двуногий должен знать хотя бы каплю информации о характере лошади, чтобы выпускать двух представителей одного пола в одно закрытое пространство. Неизвестно, каков был Рыжий, но вороного ганновера едва ли можно было назвать дружелюбным пареньком, который стремится с кем-либо завести знакомство. К счастью, сейчас не в его интересах было заводить перепалку — уж слишком хорошая погода на улице, слишком славно было находиться здесь, вдыхать в грудь свежий теплый воздух, отвлекаясь от одинаковой работы в манеже и повторяющихся изо дня в день событиях в деннике.
Ничего никогда не изменится. Единственная мысль, что канвой пролегала через скопление списанных друг с другу под копирку дней. Нужно ли было развязывать драку с еще незнакомым жеребцом? Пора было оставить подобное для более молодых, более глупых лошадей, что стараются всем показать свое превосходство. Смоляной лишь безынтересно повернул голову в сторону, переводя взгляд угольно-черных глаз в сторону той самой свободы, от которой их ограждал лишь забор левады. С его опытом, все эти дощечки было перепрыгнуть вовсе не сложно, но что в этом толку? Там, за полями и лесом, тянулась серая полоса дороги, где двуногие на своих железных машинах мчатся куда-то дальше, к своим каменным и бетонным городам, в маленькие квартирки и большие загородные дома. Была ли где-то там настоящая свобода? Место, где людей и их извечных проблем вовсе нет? Кажется, все это сказки.
Тем временем рыжий жеребец, услышав возглас кобыл, сразу напрягся, после чего двинулся на звук. Хэллоуин медленно повел ушами, слегка косясь на другого коня. Природа, что поделаешь. Ему же не было дела до каждой прохожей дамы, особенно учитывая то, что многих из них он знал по совместным соревнованиям, да и имел с ними товарищеские отношения. Однако сосед резко дернулся, да и копытом так серьезно ударил по земле, что вовсе не понравилось Вороному. Он лишь слегка напрягся, щелкнув черным блестящим хвостом по напряженному боку.
— Аккуратнее, — чуть напрягшись, сказал своему рыжему соседу Хэллоуин. — не думаю, что тебе нужно со мной ссориться.
Ганновер, еще миг глядя на своего оппонента, вновь отвернулся, не желая больше тратить время на подобные разборки. Слишком уж славное, умиротворенное у него было сегодня настроение, чтобы реагировать на каждый неуместный жест в свою сторону. Вскоре мимо прошла серая крупная кобыла, в которой жеребец сразу узнал перспективную и своенравную Баро. Ее, правда, вели вовсе не на прогулку, а на очередную тренировку, и блондинистая хозяйка ее как всегда была чем-то недовольна. Странная из них выходила пара, не слишком сбалансированная, но довольно удачная. Занимали же они призовые места на соревнованиях. Хэллоуин приветственно кивнул ей головой, после чего вновь замер на месте, погружаясь в свои мысли.
От раздумий его отвлек легкий ветерок, приносящий с собой новые запахи. К влажной сырой земле, к первой зелени, бьющей в ноздри своей сочностью, к недавно привезенным опилкам, к засыхающей на теплом весеннем солнце грязи прибавились тонкие, но до боли знакомые ноты. Чуть солоноватый, как прибрежный морской воздух, доносимый легким бризом, запах, несущий в себе легкую пряность другого континента, находящегося так далеко отсюда. Этот запах сочетал в себе непокорное море и теплый летний песок, нагревающийся от солнечного света и имеющий сладкий привкус. Две стихии, столь разные, но всегда находящиеся вместе. Смоляной поднял голову, и взгляд его заблестел, словно он увидел что-то неземное.
— Мара? — вдохнул Вороной запах еще глубже, чуть прикрывая глаза.
Да, это несомненно была она. Можно не видеть родное существо неимоверно долго, забыть даже отчасти его облик, но стоит хоть раз почувствовать его запах, как все возвращается обратно, приобретая еще большие краски. Так было с Лизой, не появлявшейся порой несколько месяцев, а то и больше. К счастью, Гранманмаре стояла в этой же конюшне, совсем близко, и ее силуэт, взгляд самых голубых на свете глаз невозможно было забыть. Забавно. Сколько бы лошадей не стояло в конюшне, сколько бы не работал упорно Максимка с нашим вороным жеребцом, все это было не так важно. Единственным, что отвлекало от переходящей изо дня в день суеты, что сливалась в один нескончаемый поток одинаковых действий и событий, была именно эта вороная кобыла с сорочьими глазами и неимоверной тайной внутри. Удивительно, как одно приключение в Италии неожиданно переросло в нечто большее, и как перенеслось в Шотландию, где и продолжалось. Бывают ли подобные совпадения? Или же это скорее судьба?
Совсем скоро запах усилился, и Хэллоуин, чуть погодя, развернулся к уже знакомому месту, где они с Феей нашли небольшую лазейку в леваде. И тогда угольный взгляд наконец нашел то, чего так нестерпимо ждал. Внутри левады для жеребцов появилась вороная Гранманмаре, и начищенная шерсть ее искрилась в дневном свете, а неимоверно голубые глаза лукаво смотрели в его сторону. Наверное, это прозвучит смешно и нелепо, но на угрюмой душе у жеребца стало капельку светлее и легче. Быть может, все действительно не так плохо, как кажется на первый взгляд? Или же просто нужно быть чуточку проще, и тогда все сразу же наладится?
Тем не менее, Хэл повернулся, чтобы пойти навстречу своей подруге, но не успел — она, вновь играясь, слегка врезалась в него, что вызвало едва ли не тихий смех. Как жалко, что он не слишком хорошо умеет улыбаться. Ноздри жадно вдохнули родной запах, и перед глазами вновь всплыли самые яркие воспоминания их приключений, полностью разбавляя тоску, что таилась внутри.
— Здравствуй, — спокойно обрадовался он, проходясь губами по ее шее. — я тоже скучал по тебе.
Фея со дна моря. Кто из двуногих мог быть так умет, чтобы подобрать этой кобыле столь подходящее имя? Она и была созданием скорее морским, чем сухопутными: в характере ее была та славная, дикая, неподдающаяся описанию непокорность, живость, самодостаточность. И так славно было наблюдать, как она, словно воды океана, то замирает на месте, словно в самый неожиданный штиль, то бушует, как смертоносное цунами. Быть может, именно этого и не хватало в жизни Хэллоуину? Забавное предположение. Он видел достаточно за годы своих странствий, и сам порой показывал свой характер, подобный пламени, что невозможно потушить. Вот только со временем это пламя превратилось в вулкан, уснувший, и лишь иногда извергающий столпы пепла на окрестности. Возможно, время еще прийдет, и вулкан вновь проснется, и смертоносная лава уничтожит все на своем пути. Все может быть. Огонь и море.
Смоляной медленно перевел взгляд на рыжего соседа, что был заинтересован кобылой не меньше. Хотелось надеяться, что у него хватит мозгов не подходить ближе, ибо в этот момент Хэл вовсе не желал заводить знакомства или общаться с кем-то, кроме самой Мары. А соперник ему точно не был нужен. Поэтому, чуть помедлив, жеребец недовольно зажал уши, еще раз намекая, что приближаться другому коню не стоит, и вновь резко ударил хвостом по напряженному вороному боку. Что ж, оставалось надеяться, что рыжий будет благоразумен.
В это время Мара повернула голову, и Хэл моментально последовал ее примеру, встречаясь взглядом с глазами цвета карибского моря. Она была чем-то озадачена, и жеребец лишь спокойно ожидал, когда она выскажет это сама. Не в его привычке было кого-то торопить. Впрочем, совсем скоро она начала свою речь, и Смоляной лишь внимательно выслушал ее, не отрывая черных глаз от своей кобылы.
— Это же люди, — чуть грустно ответил Хэл. — они ведь вечно придумывают какие-то несуразные вещи.
Люди. Дурной и веселый Максимка, и его ветреная подруга с волосами цвета пламени костра. Они были столь странной парой, то держащиеся вместе, словно одно целое, то, сами не понимающие почему, отдаляющиеся друг от друга. Хэллоуин не мог до конца их понять, или, возможно, не хотел этого делать. Уже слишком давно он решил, что двуногие и их отношения лишь делают все хуже. Хуже для всех вокруг. Ему казалось, и не безосновательно, что все люди — эгоисты, ставящие свои душевные переживания на первое место, забывая при этом обо всех, кто от них в какой-то степени зависит. Посему вороной уже давно перестал им сопереживать. Пусть даже Максим смог более-менее завоевать доверие жеребца, этого не было достаточно. Точнее, это было едва ли возможно. Хэлл относился к своему человеку как к другу, забавному и глуповатому, но довериться ему в полной мере так и не смог. И начать также переживать, как когда-то за Лизу, не был способен. Поэтому новости Феи почти не тронули ничего в душе.
Кольца, свадьба, прочая суета. Он уже видел одну свадьбу, и что следует за ней. Новые заботы, еще меньше времени на конюшню. Будь ганновер чуть моложе, начал бы волноваться. Сейчас же ему оставалось лишь слегка хмуро улыбнуться, насколько это возможно. Быть может, в этом есть что-то хорошее — теперь их с Гранманмаре хозяева точно будут вместе и, быть может, у них будет больше времени друг для друга. Хотя, кто это может знать.
Впрочем, Хэл на секунду перевел взгляд на все те же поля за левадой. Он не хотел, чтобы Мара перенимала его тоску, поэтому моментально принял решение.
— Здесь хорошо, как считаешь? — неожиданно перевел тему Смоляной. — Интересно, а какое здесь море? Мне кажется, спокойное и непреклонное.
Черт, слишком много тоски в голосе. Но Смоляному действительно хотелось увидеть здешнее море, если оно вообще существует. Иногда сильные порывы ветра приносили солоноватый привкус, издали напоминающий далекое море Тосканы, но этот запах был куда холоднее, неприступнее. Если и было тут море, то оно должно было быть куда менее приветливым, как казалось жеребцу. Но, вероятно, для него это было и лучше — жаркие страны вовсе не подходили к его темпераменту. Поэтому сейчас он лишь вновь на миг взглянул на рыжего соседа, выжидая, что же тот решит делать, а потом вновь повернулся к Маре.
Иногда вороной не понимал, что она делала рядом с ним. Она была весела, легка и прекрасна, и никогда нельзя было знать, что сделает она в следующий момент. Гранманмаре могла разбудить даже огонь внутри него самого, который со временем превратился лишь в раскаленные угли, и этим она была исключительна. Но что она сама находила в нем? Спокойствие? Слабое развлечение. Тем не менее, жеребец, чуть погодя, медленно прошелся губами по вороной гриве кобылы, нежно пощипывая холку и все еще выжидая чего-то. Кажется, он и сам не знал, чего.

Получив ответ смоляного я отчего-то на миг загрустила, устремляя взгляд в даль. Люди действительно странные существа, но возможно в их мире что-то более правильно, чем в нашем. Я никогда не жила на воле, потому не могла знать точно как живут дикие лошади, но в людях меня восхищала их абсолютная свобода. Они могли поехать куда угодно, могли делать все, что им захочется, могли ни на секунду ни расставаться с теми, кого любят. Нас же, лошадей, всегда что-то разделяет. То стены денника, то ограда левады, то всадники на нашей спине. Не будь мы с Хэллоуином такими "бунтарями", то наверное, вообще бы почти не виделись, только разве что на общих прогулках. Спасибо еще моей хозяйке, что выезжай на Фантоме она берет меня с собой просто за компанию. Я даже не смогла бы однозначно ответить на вопрос, хотела бы быть полностью свободной. Избалованная и изнеженная человеческим обществом, лаской и вниманием я не думаю, что смогла бы выжить в дикой природе. Я даже слабо представляла, чем там вообще питаться - неужели только одной травой? А как же душистое сено, сытный овес с пряным привкусом или та божественная каша, которую раздают конюха? Или патока, сахар, морковь и яблоки. Он нет, я бы все это как минимум никогда не оставила.
- Да, пожалуй ты прав.
Тихо ответила я, зарываясь белым носом в черную гриву жеребца и полной грудью вдыхая его запах. Хотя, наверное, если бы Хэллоуин когда-нибудь предложил сбежать, я бы согласилась. Конечно с тем условием, что он обязательно доставал бы где-нибудь яблоки, иначе как вообще можно прожить на этом свете? Смоляной меж тем отвел взгляд в сторону полей, что всегда казались мне бесконечными. Интересно, какие мысли сейчас бродят в его голове? Иногда мне казалось, что он нестерпимо далеко от меня и сколько бы я не скакала, не смогу догнать, но уже в следующую секунду он обязательно возвращался, даря мне тепло своего дыхания. Наверное даже по меркам лошадей мы были странной парой, но меня это в принципе никогда не смущало. Рядом с ним море внутри успокаивалось, наступал долгожданный штиль и я могла позволить себе минуту покоя.
Его внезапные слова отвлекли меня от собственных мыслей и я вскинула голову, втягивая в себя отдаленный, соленый запах. А ведь и вправду, Шотландского моря я не видела, но оно непрестанно влекло меня к себе.
- Холодное и суровое, всенепременно темное и опасное. Оно так давно зовет меня.
Также тихо ответила я Хэллу, следя за его взглядом. Я примерно уловила его мысль и это направление очень мне нравилось. Единственное, нужно было дождаться, когда придут люди. Если Хэлли и мог перескочить эти несуразные, но такие крепкие палочки, то мне за ним точно не поспеть. Я буквально чувствовала, как в моем взгляде появились хитрые искорки. Легко боднув вороного в плечо я тихо усмехнулась.
- Я четко уловила в твоих словах предложение поглядеть на море. Моя хозяйка вполне привыкла к побегам, так что думаю мы можем позволить себе маленькое приключение.
За разговором с Хэллом я как-то и забыла, что в леваде помимо нас есть еще один рыжий мальчишка, так что когда услышала приближение жеребца, то встрепенулась. Он был очень даже неплох собой - высокий, рослый и статный, по виду старше чем я и смоляной. Особого интереса он не представлял, но я всегда была не против пообщаться, а он не бузил и не гнул из себя цацу, что уже хорошо. Выслушав его слова я вскинула голову и расхохоталась.
- Ну раз так, то я Гранманмаре. Но можешь звать просто Мара, рыжик.
Надеюсь, что он у нас не сильно обидчивый, а то с парнями без чувства юмора я не умела общаться от слова совсем. Но вроде бы он проявлял дружелюбие, а я косилась на Хэлла. Он у нас не очень-то любил заводить знакомства, но был рассудительным и в принципе довольно спокойным, да и делить им с рыжим было нечего. Пока рыжий и смоляной перекидывались парой фраз я молчала, навострив ушки в их сторону и не особо вмешиваясь, а вот на последнюю фразу рыжего поспешила ответить.
- Ну выход из левады только один, если ты не умеешь летать как птичка, так что ждем подходящего случая.
Я на пару секунд с озорством смотрела на Хэллоуина, ожидая что он тут у нас решит. А то мужчинам же надо давать чувствовать себя хозяевами положения. они у нас натуры чутки и ранимые, чувство мужской решимости и все дела. Наконец вороной решил позвать нашего нового знакомого с нами, а мне только этого и нужно было. В тот же миг я сорвалась с места, проскакав вдоль ограды и весело брыкаясь, с задорным ржанием привлекая к себе внимания конюха вдали. Тот видимо понял, что случилось что-то не то, раз было в леваде две лошади, а стало три и тут же ринулся к нам.
- Хороший мальчик.
Усмехнулась я, после чего устремилась к воротам левады, словно напуганная лань. Стоило только парнишке открыть ворота и ухватиться за мой недоуздок, как я с упрямством сотни носорогов потянула его вперед, предоставляя ребятам возможность выскочить. Конечно Хэллу моя помощь и не требовалась, а вот насчет Мистраля я не знала. В любом случае я задорно вскинула голову, потряхивая мордой.
- Ну и долго вы там будете прохлаждаться?
Впрочем ждать их не пришлось и буквально спустя пару секунд оба были на воле, перед глазами несчастного и растерянного конюха, который такого поворота явно не ожидал. Все что мне оставалось, так это выпутаться из его рук и сделать пару скачков в сторону жеребцов, взрывая землю копытами. Подтолкнув Хэллоуина плечом я снова задела Мистраля кончиком хвоста по груди, весело смеясь. Отбежав на значительное расстояние к лесу, вместе со своими спутниками я на миг обернулась, глядя на то, как растерянный конюх бредет к конюшне чтобы сообщить о нашем побеге.
- Знаете, мне его даже жалко. Наверняка ведь влетит.
Но море мне увидеть хотелось гораздо больше, чем пылиться в леваде, так что я развернулась и размашистой рысью направилась вперед, скрываясь под сенью деревьев, но ведь просто так бежать было скучно, так что я обратила взор на Хэлла, а затем на Мистраля по очереди.
- Может быть наперегонки? Кто последний, тот земляная белка!
После чего я с веселым хохотом устремилась вперед, ловко лавируя между деревьев.