Пейзаж за окном не пестрел красками. Там засыпанные пушистым снегом белели поля, по бокам которых изредка мелькали черно деревья, снег с которых спадал при первой оттепели. Темные от влажности заасфальтированные прогулочные дорожки, темные куртки шнурующих вокруг конюхов и дворников. Никакого яркого пятна, никакой радости. Хотя, что такое радость? Вон, в соседнем деннике молодой вороной парнишка то увлеченно валялся в опилках, и на морде его были видны все грани блаженства, то мчался к решеткам, чтобы встретить прохожих дружелюбным приветствием. Ну и дуралей. Разве радость, если она и существует в большом спортивном мире, может быть связана с такими бытовыми мелочами? Или с тем черно-белым миром, что предстает перед глазами?
ТЧто я тут забыл?
Шаман в последний раз кинул безынтересный взгляд в окно и плавно развернулся мордой к проходу, тяжело вздохнув. Был уже день, и через решетки то и дело мелькали то люди, то разномастные лошади. Кого здесь только не было — и точеные ахалтекинцы, и массивные андалузы, и даже русские лошади самых разных специализаций: от верховых до исконно-русских рысаков. В Германии-то в большинстве своем стояли только породистые крупные немцы, похожие друг на друга внешне и по наполнению. Теневой криво улыбнулся — тут он не кажется белой вороной со своей необычной для немца мастью. Но стоило ли преодолевать такое расстояние для столь сомнительного плюса? Ах да, переезд. Теперь, когда мысли не убегали по пустынным полям за стеклом, в голове отчетливо проявилась картинка всего переезда. Коневозка, самолет, опять коневозка. Из праздничной Германии жеребец переместился в тихую и спокойную Шотландию, где пейзажи пусть и куда загадочнее, но при этом и монотоннее. Казалось, время в этой стране застыло, все идет своим неспешным чередом, и только буйные лошади порой вносили в спокойствие конюшни резкий разлад. Шедоу проводил одного такого, крысящегося и вопящего, скептическим взглядом. И что может быть в голове у вот таких? Чего они хотят добиться таким поведением? Все их истерики выглядели как нелепая профанация, трата драгоценного времени, которое можно было потратить на более важные вещи. Работу, например. А эти нелепые воины лишь пытались заявить миру, что вот они, такие все непокорные и уникальные. Только мир их не слышал, да и вовсе они не бесподобны: за свою жизнь пегий видал слишком много одинаковых злостных копытных. Как банально.
Если везде происходит одно и то же, то зачем перевозить лошадей из одной конюшни в другую, с материка на материк, через моря и океаны? Толку-то не прибавляется. В этой академии после переезда его встретили все такие же безликие конюхи, преисполненные опыта, но все-таки замявшиеся поначалу в незнании, какой именно подход выбрать для него. Как непрофессионально. Не будет ведь он обращать внимания на каких-то букашек, выполняющих свою незаметную работу изо дня в день. Да и портить им настроение — себе же не в честь.
Становилось скучно. После долгого перелета так хотелось размять мышцы в манеже, да даже бочка была бы не так плоха. Но люди проходили мимо, лишь конюх чуть позже полудня пришел раздавать обед. СС лишь хмуро взглянул на трапезу, поведя в ее сторону ухом, но в следующий миг переключил свое внимание на поилку, которая сейчас была предпочтительнее. Если ему не изменяет память, то кто-то из персонала обязательно должен был к нему зайти, чтобы вывести на какую-никакую работу. Поэтому обед мог и подождать, мы ведь не какие-то клячи, живущие только для еды. И тишину денника разрушил стройный звук льющейся из поилки воды. Быть может, поесть и следовало, но жеребец слишком уж серьезно относился к своим занятиям, а посему предпочитал работать на пустой желудок. Еда никуда не убежит, верно?
Вскоре в конюшне послышался чей-то не слишком ровный шаг, на что Шаман лишь слегка повел ухом, чуть прикрывая глаза. Если кому-то нужно будет, то его позовут, не стоит самому распаляться. Шаги же все приближались, но резко затихли, причем довольно близко. Конь навострил уши, но все также не поднимал веки, дожидаясь какого-то действия или слова. Да, кажется, хозяин шагов совсем близко, в воздухе можно было почувствовать чье-то присутствие.
Внезапно раздался мужской голос, спокойный и плавный. Размеренный. Теневой плавно поднял голову и открыл глаза, сразу находя взглядом своего гостя. Взрослый мужчина с серьезным, уверенным взглядом. Уже не плохо для начала. Ведь жеребец привык работать только с мужчинами, опытными спортсменами, и никогда не подпускал к себе взбалмошных девиц. Им лучше работать либо с обычными лошадьми, либо с теми самыми неадекватами, которые вопят и пытаются уничтожить все на своем пути. Этот же человек, на первый взгляд, был совсем не так плох, как многие двуногие. Пегий щелкнул белым хвостом по смоляному боку, так, по привычке, выжидая, что же мужчина будет делать дальше. Приветствие самого коня не требовалось, они и так оба понимали, что внимательно следят друг за другом. Оставим нежности и возгласы для малолеток и глупцов.
Гость открыл щеколду, а вслед за ней и дверь, и Теневой тихо сделал шаг назад, чтобы дать человеку спокойно пройти в денник. В его движениях не было ни агрессии, ни какой-то особой заинтересованности. Словно механически, он хладнокровно выполнял то, что выполнял всегда. Пока единственной его целью было понять, кто же этот мужчина перед ним — новый владелец, берейтор или просто кто-то из администрации конюшни. Есть ли у него самого какие-то цели, может ли он подойти по навыкам и темпераменту самому жеребцу для работы. А это ведь действительно важно.
Человек протянул вперед руку и дотронулся до белой шеи, и Шедоу Шаман лишь тихо повел ухом назад, показывая, что не слишком доволен таким панибратством. Однако не в его характере было начинать истерить или даже крыситься, поэтому он подождал чуть меньше минуты, пока мужчина пройдется дальше, по холке и спине, а после сделал медленный шаг в сторону, словно слегка ленясь. Шея напряглась и сам конь чуть подсобрался, показывая мышцы. Взгляд же его не сходил с гостя, следя за каждым его движением.
— Ну здравствуй, человек, — серьезно выдохнул он, чуть повернувшись мордой к человеку.
Ох, ему хотелось наконец выйти из денника, нарезать множество кругов галопом, просто размяться. Но торопиться не стоило, да и мужчина, к счастью, не отличался громкими восклицаниями и резкими действиями. Возможно, все-таки профессионал. Но что-то во взгляде мужчины отталкивало Теневого. Там, где-то в глубине, под интересом, таилась какая-то пустота, быть может даже мука? Пегий любил изучать людей, узнавать то, что они скрывают внутри. И его гость был кем-то не простым. Обычные спортсмены чуть более жизнерадостны, бодры. А этот был слишком уж спокоен. Шаман моргнул и вновь ударил хвостом по своему боку, после чего взгляд его стал еще холоднее.
Переезд как переезд, — мысленно ответил он, переводя взгляд в проход.
Человек медлил, а жеребец вновь уходил в свои мысли, словно потеряв интерес к человеку. Тот ничего не предпринимал, а значит, и отвечать своими действиями было не на что. Да и люди не заслуживают особого внимания просто так, ни с чего. Быть может, гость все-таки проснется и решит что-то сделать, а пока пегий лишь кивнул головой в сторону прохода, интересуясь, что же его ждет там.