Каждый по-своему справляется с проблемами. Одни люди долго тоскуют, грустят, впадают в спячку на неопределенное время, чтобы восстановить силы и прийти в себя. Другие, наоборот, оживают, занимаются собой, стараются стать лучше. Кто-то ест сладкое, кто-то пьет, а кто-то не испытывает подобных потребностей. Иные начинают говорить, что все вокруг козлы, а им наперебой другие ищут решения проблемы в новых знакомствах. Кто-то меняет свою внешность, кто-то перестает следить за собой. Перечислять все возможные способы можно до бесконечности, ведь все такие разные, они же люди, они же индивидуумы. Но вот в чем дело: люди — существа забавные по своей сути. Они ведь так переживают, домысливают себе что-то, вечно пребывают в грезах. И все похожи в итоге: каждый старается забыть или исправить то, что не получилось. И на деле все это выглядит весьма забавно.
А есть Ричард. Нельзя сказать, что у него нет проблем. Тем более нельзя сказать, что он не совершает ошибок — он это делает с завидной регулярностью. Разница лишь в том, что все это его не волнует. Он не стремится что-то исправить или наладить то, что пошло наперекосяк. Ему все равно. Наверное, он и сам бы не смог ответить, почему поступил так, как поступил. Просто так захотелось в тот момент, так он счел нужным сделать. Испытывал ли он муки совести? Отнюдь. Переживал ли? Вовсе нет. Ему не нужно было пускаться во все тяжкие, или же уходить в себя с головой. Проснувшись однажды в своей кровати один, он посчитал, что так и должно быть. Сколько угодно можно говорить, что он ужасный человек, нельзя так обращаться с живыми, чувствующими существами. Как скучно. Он бы все равно не вслушивался в ваши слова. На самом деле, младший Вагнер был и не хорошим, и не плохим, просто таким, какой он есть на самом деле. Можно вечно притворяться праведником, бить себя в грудь с криками, что ты совершаешь только хорошие поступки, но это только прибавляет внутренней гнильцы. Все знают, что никто не идеален. Может, просто пора найти кого-то настолько же неидеального, как и ты сам? Но что это мы, идем в совсем другую глушь. В общем, вместо того, чтобы корить себя за все земные грехи, пытаться как-то исправиться или стать хоть на капельку лучше, Ричи делал то, что всегда у него получалось лучше всего — жить в свое удовольствие.
Именно поэтому он оставил Фенрира на две недели Бьорну, который прекрасно ладил с собаками. Именно поэтому он не находился сейчас ни на работе, ни дома. Вместо этого он находился на другом краю земного шара, на побережье океана, и как всегда расслабленно курил сигарету, от скуки выдыхая дым причудливыми кольцами. Они со старым университетским другом сидели в открытом баре, расположившемся на белом песке прямо у кромки соленой теплой воды, о чем-то размеренно разговаривали, часто прерываясь на вдумчивое молчание, и пили ром, словно хотели стать хоть на мгновение настоящими пиратами. Конечно, они знали, что пираты выбрали своим излюбленным местом отнюдь не Мальдивы, а Карибские острова, и самодельный ром там в разы лучше, чем все дорогие бутылки, что стояли перед ними на барной стойке. Но разве это так важно? К тому же, после столького алкоголя уже становится не важно, каков именно был изначальный вкус. Дело ведь совсем в другом: на всей планете не было места более подходящего под этот момент, чем этот небольшой остров с единственным отелем, в который не пускают не только простых смертных, но и многих сильных мира сего.
Все здесь было идеально: молчаливый официант, который и так знал, что кому нужно налить, и даже взгляд ему не нужен был; приятная для слуха, пусть и довольно странная и тяжелая для неподготовленного слушателя музыка; веселящаяся чуть поодаль компания совершенно разных людей; приятная атмосфера и легкий теплый бриз. Здесь было так спокойно, пусть мелодии и не назовешь легкими, здесь каждый человек мог почувствовать себя дома, пусть от настоящего дома его разделяли долгие часы перелетов. Диджей, вовсе не пьющий, но точно принявший что-то не раз, прекрасно справлялся со своей работой, а кто-то из совсем незнакомых людей радостно подпевал песне на арабском языке.
Вокруг ничто не отвлекало от отдыха: не было причудливых скульптур, аниматоров, которые так достают в большинстве отелей, никаких представлений и шоу. Это нужно тем, кто не может развлечь себя сам, кто не может жить в гармонии с собой, кому нужен кто-то, кто будет его развлекать. Если повернуться в сторону от бара, то взгляд встречали лишь белый песок и бескрайний океан, который там, вдалеке, встречался с чистейшим небом. Звезды казались здесь куда ярче, чем в любом другом месте, не считая далеких гор Чили, их было в тысячи, миллиарды раз больше, и каждая из них отражалась в ряби воды так четко, что порой невозможно было отличить, где заканчивается горизонт. А воздух. Можно ли спутать теплый, солоноватый, с привкусом горячего песка вечерний островной воздух с чем-то другим? Он навсегда остается в воспоминаниях, и, стоит только почувствовать его где-либо, сразу возвращаешься в мыслях к тому отдыху, когда впервые почувствовал его. Он умиротворяет, избавляя, пусть и на время, от обыденной суеты, от работы, от всего, даже от того, кем ты являешься там, в обычном мире. И сейчас не было занятия лучше, чем просто наслаждаться моментом, не начиная запариваться по поводу и без. Это все суета.
Иногда Ричард отрывался от сигареты и беседы с другом, чтобы мельком посмотреть, кто же собрался здесь в этот поздний час. Люди из разных стран, с совершенно разными взглядами на жизнь, совсем молодые и уже более солидные, в этом месте, казалось, все они говорили на одном языке, не собирались спорить или осуждать друг друга. Этим можно заняться и у себя дома. Бармен принес еще два бокала рома, и норвежец, слегка улыбнувшись, чокнулся со старым другом за чудесный вечер. В этот самый момент каждый из них понимал, что другой в какой-то степени счастлив, а в другой же — неимоверно печален. Нет, их не мучили никакие угрызения совести, просто в один момент у обоих промелькнула мысль, что и это когда-нибудь закончится, и придется возвращаться к своим делам. Но не сегодня — и от этой подытоживающей мысли на лицах обоих воцарилась спокойная, сдержанная улыбка. Сегодня можно продолжать просто наслаждаться жизнью. Кивнув друг другу, они продолжили спокойно попивать ром, возвращаясь к своим разговорам обо всем и ни о чем. Взгляд Ричи на миг задержался на компании девушек, что танцевали прямо у края светящегося бассейна, то и дело заходя на его самую мелкую часть. Черт знает, кто они и как оказались здесь, но в это мгновение все они были олицетворением счастливой, прекрасной молодости. Загорелые, худые, в легких платьях и туниках, улыбающиеся и кажущиеся такими свободными от всей посредственности мира. Все они были разные, и каждая в своей исключительности невероятно красива. На миг даже холодный взгляд нашего ужасного и отстраненного норвежца стал чуть теплее, а улыбка — чуть шире. Наверное, иначе на них и нельзя было смотреть. На одной из них, темноволосой и темноглазой, взгляд остановился чуть дольше, ведь среди всей этой толпы совершенно разных лиц она казалась какой-то особенной, словно ей здесь самое место. Возможно, так и было на самом деле.
Наш Ричард никогда не знал, чего хочет. Возможно, дело в том, что у него всегда было все на свете, и желать чего-то ему никогда не приходилось. Именно это всегда и наводит скуку, и это же губит все на свете. Он сидел здесь, в легкой рубашке и темных шортах до колена, пил и наслаждался всеми благами лучшего мира. Но при этом же он все равно прекрасно знал, что ему скучно. Это не тяготило его, ведь он привык к этому чувству за свою жизнь, и не стремился что-то исправить сейчас. Просто вновь перевел взгляд на друга, широко улыбнулся ему и выдал шутку на норвежском, и его собеседнику пришлось на секунду напрячься, чтобы вспомнить этот язык, но на другом языке она казалась бы не такой тонкой и забавной. Выпив залпом оставшейся в бокале алкоголь, Вагнер легко подмигнул другу, намекая, что скоро вернется. И тот кивнул ответ, ведь знал, что нашему молодому викингу нужно побыть одному.
Одиночество — лучшее и любимое состояние норвежца. Если многих людей одиночество пугает, они всегда пытаются найти компанию, быть с кем-то рядом, поддерживать и быть поддержанным, то Ричи этого не требовалось. В одиночестве становятся видны все твои проблемы, все внутренние демоны, которых люди по большей степени боятся. Он же со своими подружился давным-давно, и они жили в полном мире. Наверное, поэтому он и мог назвать себя счастливым человеком, пусть внутри него, как понимали многие, была настоящая пустота. Но именно наедине с собой, когда никто не мешает пустой болтовней, можно разобраться в собственных мыслях, вслушаться в них, просто замереть на секунду в пространстве. И сейчас парень встал из-за барной стойки и отправился совсем недалеко, прямо к воде. Сняв легкие эспадрильи и откинув их в сторону, Ричард закурил сигарету. Чуть помедлив, он, выдохнув облачко дыма прямо в те самые ярчайшие звезды, он сделал шаг в воду, пристально вглядываясь куда-то в бескрайнюю даль. Индийский океан был спокоен, и даже белых пенистых барашек не было видно неподалеку. Дотронувшись до теплой воды, словно пытаясь там что-то найти, норвежец вновь вернулся на сушу, пусть и не спешил возвращаться обратно к веселью. Музыка и здесь была прекрасно слышна, пусть и слегка приглушенна. Вновь затянувшись, он на секунду закрыл глаза, видимо, чтобы разобраться с самим собой. Но уже через секунду открыл, понимая, что на самом деле счастлив, как бы это не могло ужасно звучать. Все-таки, людям же свойственно переживать и горевать об упущенном. Видимо, не ему.
Легкое дуновение бриза, чуть завернувшее в сторону от деревянного бара у берега, донесло до него легкий, но в то же время пьянящий запах. Словно ядовитый цветок, который пусть и опасен, но так притягивает к себе жертв. Прекрасное и интригующее сочетание, которое не может не заинтересовать. Сделав очередную затяжку, он плавно выпустил еще пару колечек, чуть сщурившись, и только потом заговорил.
— Стало скучно с подругами? — спросил он, все еще глядя вдаль.
Такие дела. Можно было бы предположить, что он почувствовал на себе чей-то взгляд, или услышал легкие шаги по песку. Быть может, это не так важно. Просто ему казалось, что он знал, кто стоит чуть позади от него. И, еще раз вдохнув тот самый цветочный аромат, тонкий и едва уловимый, но оттого не менее притягивающий, он повернулся, чтобы понять, что прав. На лице, до этого абсолютно спокойном, на котором отсутствовали любые эмоции, появилась легкая ухмылка, чуть ядовитая и, быть может, даже довольная. Там, в пару шагах от него стояла та самая девушка. Легкое, будто невесомое, открытое платье, горделивая улыбка. И взгляд темных глаз, какой-то огненный, нагловатый, уверенный в себе. Она действительно была красива, и тут, чуть поодаль от всего того веселья и людей, в приглушенном свете отдаленных фонариков она казалась еще более прекрасной. Словно быть здесь, стоять на месте, раздумывая секунду над ответом, и улыбаться чуть хитро, интригующе — ее предназначение. Быть может, так оно и есть.

Почему-то Ричарду казалось, что голос девушки, что стояла напротив него, будет экспрессивным, чуть повышенным, а речь быстра и колка. Как и бывает у молодых девушек, живущих одним мгновением. Но на деле оказалось все совсем иначе. Голос девушки оказался спокойным, размеренным, и ответ был плавен и короток. В нем не было повышенной тональности, а может даже слегка наоборот. Он был тих ровно настолько, чтобы к нему приходилось прислушиваться со всем вниманием, он не оставлял возможности отвлечься на что-либо другое. Он был плавен и четок, приятен слуху. Девушка не стала долго раздумывать над ответом, ей, кажется, вовсе это и не было нужно. Слова ее, произнесенные столь уверенно, едва ли не безразлично, были остры, пусть в них и не крылась какая-то колкость. Ричи улыбнулся — проверку на прочность она прошла с отличием, даже больше: она смогла отчасти удивить. А это уже неимоверно приятно.
Люди приезжают на отдых, тем более так далеко, с разными целями. Кто-то просто отдохнуть, а кто-то — в поисках новых приключений. Обычно все скатывается до легкого романа, ничего не предвещающего в будущем, но оставляющего приятные, пусть и слегка стыдливые воспоминания. Но, кажется, те, кто был здесь, собрались вовсе не для этого. Конечно, друг нашего норвежца уже вовсю отплясывал с какими-то девушками там, у бассейна, и обаятельно улыбался одной из них, предвкушая чудесный вечер. Но все это не было главной целью, а лишь приятным дополнением. Каждый из собравшийся приехал сюда, чтобы просто побыть собой. Отдохнуть от общепринятых масок, любезностей и правил. Не быть суровым банкиром, стервозным редактором журнала мод, да кем угодно. Просто побыть самим собой и насладиться моментом. Быть может, именно поэтому Ричи даже улыбнулся в ответ на ее слова. Ведь отчасти она была права. Правда, ему не стало скучно, он просто устал. Как всегда уставал, долго находясь рядом с кем-то. И поэтому тут, поодаль от всей суеты и веселья, ему было куда спокойнее и удобнее. И даже почти неожиданное появление девушки не могло ухудшить обстановку. А в этом случае даже улучшило, что уж греха таить.
Он перевел на нее внимательный взгляд, пусть даже слегка пристальный. Струящееся легкое платье, полупрозрачное, открывающее вид на стройные загорелые ноги. Ее обувь осталась где-то там, на песке, но это вовсе не доставляло ей трудностей. Бывают такие люди, которые в любом виде и в любой обстановке чувствуют себя уютно, словно рождены для этого. И что-то начинало подсказывать, что эта девушка именно из таких. Хотя, как уже показали ее слова, в ней еще много секретов и противоречий.
Наверное, Ричи слегка задумался, потому как в следующий момент уже видел, как брюнетка летит в его сторону. Ну, и в сторону песка тоже. Видимо, что-то пошло не так в ее грациозном выходе, и уже через секунду она падала прямиком на него, а сам норвежец не успел даже спохватиться и ее поймать. Как итог, они оба оказались на песке, едва ли не в сантиметрах от воды, тихо нашептывающей своими волнами что-то. Прекрасное ощущение — только что ты спокойно стоишь себе на месте, наслаждаешься невероятным, почти инопланетным видом, а через секунду уже лежишь на песке. Вагнер открыл глаза, и перед взором его оказались те самые миллиарды звезд, что до этого рябью отражались на спокойном ночном океане. Тут, вдали от света фонарей, они были еще ярче и четче, и казалось, что их куда больше. Впрочем, кроме звезд было еще что-то. Слегка смущенное, но от этого не менее горделивое лицо девушки, которая пусть и была в недоумении секунду, но уже успела сделать вид, что так и должно было произойти. Черт, а ведь эта юная негодница действительно заслуживала восхищения. Жаль лишь, что Ричард у нас был не из самых адекватных ребят.
Через мгновение девушка невозмутимо поднялась с него, садясь прямиком на песок, и тут же закатилась заливистым, бодрым смехом. Ричи же, слегка недоуменно приподнявшись, с удивлением посмотрел на нее: бронзовая кожа, влажная от тропического воздуха и энергичных танцев, была покрыта светлым песком, ровно как и черное платье, чуть съехавшее от подобной неурядицы. Смех ее был слишком заразителен, и даже наш холодный норвежец почти от души улыбнулся, глядя на эту картину. Что же, у нее есть чувство юмора, это уже неплохо. И вот она вновь начинает говорить, абсолютно спокойно, еще и с таким взглядом, будто это сам парень сделал что-то странное. Уникальная особенность.
— Ричард, — ухмыльнувшись, он последовал ее примеру, аккуратно пожав руку.
Все-таки, было в ней что-то удивительное. То, как она держала себя, наверно. По взгляду темных глаз, пойманному на долю секунды, становилось ясно сразу же, что в этой девушке полно загадок и демонов. И она как никто другой могла с ними справиться, но только не хотела. В этом взгляде был какой-то дьявольский, опасный огонек, способный смести все на своем пути, оставляя за собой лишь пепелище. И за ним действительно хотелось наблюдать, пусть еще не становилось ясно, отдаленно или приближено.
Вот она уже поднимается на ноги, чуть покачиваясь, и с озорной улыбкой выдает новую фразу, обращенную то ли к нему, то ли к самой себе. Она была сказана так легко и уверенно, словно Эми было абсолютно плевать на все вокруг. Никого не напоминает. Ах да, ее же зовут Эми. Видимо, не полное имя, но это не так важно, ведь его никто и не спрашивал. Это было ни к чему: зачем тревожить друг друга пустыми разговорами и формальностями. И, не дожидаясь какого-либо ответа, девушка отправилась прямиком к воде, скинув с себя легкое платье без особых раздумий. Ричи же слегка изумленно приподнял бровь, а на лице его все еще сияла заинтересованная ухмылка. Что же этот демон может выкинуть еще?
Норвежец медленно поднялся следом, плавно поворачиваясь на месте и взглядом провожая девушку к океану. Из одежды на ней остались лишь черные миниатюрные трусы из тонкого кружева, превосходно очерчивающие накаченные ягодицы. Ровный загар тонкой спины подсказывал, что загорать наша новая знакомая тоже предпочитала без ненужного верха, но ведь нельзя ее в этом винить. Чуть шире улыбнувшись, он все еще задерживал взгляд на ее силуэте, ведь он был действительно хорош. Как и прекрасна она сама, чего уж кривить душой. Никогда точно нельзя было понять, какие именно девушки во вкусе Ричарда, ведь он то предпочитал блондинок, то встречался столь долгое время с рыжеволосой сказочной русалкой с белоснежной кожей. Но явно было одно — эта невозможная девушка не могла не понравиться любому. И черт разберет, в чем больше дело: в ее внешности или внутреннем задоре. Казалось, они так чудесно сплетались воедино, создавали столь гармоничную связь, что она была равносильна самой божественной сути. Или же, наоборот, дьявольской, тут кому как больше нравится. Это не важно, важен лишь момент.
Девушка прикрыла грудь рукой, пусть и чуть запоздало, и с едва ли не вызовом отправилась прямо в воду, словно любая стихия для нее — родная. Впрочем, парень не спешил отправляться за ней, а лишь наклонился к черному платью, что заструилось по белоснежному песку, еще больше пачкаясь. Аккуратно подняв его, он рукой стряхнул мокрый песок, и вновь услышал голос девушки, который, пусть и не был громко, но затмевал собой даже ту электронную музыку, что гремела своими басами из колонок у пляжного бара. Ведь он был куда интереснее.
— Ничего, — ухмыльнулся чуть ядовито Ричи, спокойно смотря в лицо девушки, пусть душа и тянула обратить взгляд ниже. — мне даже интересно, примут тебя акулы за свою, или все-таки за еду.
Голос его был спокоен и весел, пусть и отдавал как всегда холодноватыми нотками. Ах да, наверное, следует немного ввести вас в курс дела. Существует в некоторых отелях на Мальдивах такое развлечение: кормить по вечерам акул и скатов. Прикормили их довольно давно, так что морские хищники с удовольствием приплывали по вечерам к пирсам и берегам, чтобы на радость туристам поесть свежее мясо и рыбу на халяву. Действо это действительно восхищает, ведь порой к берегам подплывает сам Морской Дьявол — гигантский скат Манта. Акулы и скаты — разве нужно что-то еще? Конечно, поэтому посетителей отелей всегда предупреждали, что не стоит испытывать судьбу и плавать в темное время суток в непоколебимом океане, пусть это и так романтично. Но, видимо, девушка либо позабыла об этом, либо решила, что с ней ничего не может случиться. Возможно, это и было так на самом деле, ведь она уже успела преподнести несколько сюрпризов за пару минут их знакомства. И сейчас наш Ричи мог бы, наверное, действительно прекрасно провести время в компании столь красивой девушки, но тогда бы он был не Ричи. Так что, вместо того, чтобы поддержать столь интересное предложение от полуголой красавицы, он с наглой улыбкой продолжал за ней наблюдать, держа в руках ее платье, чтобы оно больше не испачкалось. Да, наблюдать, как менялось выражение ее лица от такого поворота событий было особенно приятно, как и за всей точеной фигурой. Что же, быть может, она сможет удивить еще больше?