Когда мы вышли из конюшни, я первым делом втянула ноздрями воздух, на миг прикрывая глаза. Пахло скошенной травой, морем и лесом. В последнем я явно чувствовала горький и пряный запах чертополоха и навязчивый, мятный запах кедра. Чихнув я оглянулась по сторонам, впитывая все, что только могла. После шумной и запыленной Америки, здесь я чувствовала себя гораздо лучше. Манящие леса и горы, бескрайние поля, что тянулись до самого горизонта и где-то там, плещущееся море. Определенно, мне хотелось бы задержаться тут подольше.
Я терпеливо ждала, пока девушка взберется на мою спину - только шкура нервно подрагивала, привыкая к новым прикосновениям. Я прислушивалась к девушке, стараясь определить ее уровень подготовки, ее посадку, легкость или же наоборот - тяжесть ее рук. Фыркнув под весом девушки я тряхнула головой, перебирая ногами. Я так давно не видела ничего, кроме левад, что мне не терпелось как следует размяться и изучить окрестности. Почувствовав легкий шенкель я обернула уши в сторону девушки.
- Точно готова?
Тихо фыркнула я. Ответом мне послужило легкое натяжение повода, а потом вновь шенкель, и я послушно пошла вперед, наслаждаясь упругим грунтом под ногами. Мы двигались вдоль прогулочных дорожек, а по другую сторону ограды находились уже знакомые мне левады. Там была пара-тройка лошадей, что наслаждались теплыми солнечными лучами. Я потряхивала головой то и дело, привыкая к ощущениям новой, раньше неведомой мне уздечки. Во рту не было железа, но меж тем она ощутимо давила на нос, так что понимать обычные команды не составляло труда для меня. Девушка держалась на спине вполне неплохо - не соскальзывала и не елозила, а наоборот чуть откидывалась назад, активно работая поясницей. Значит не новичок и у нас вполне есть шанс сработаться. Когда я вдоволь расшагалась, а дорожки уже постепенно заканчивались, девушка подняла меня в рысь легким касанием шенкеля. Я на пару секунд замялась - рысь у меня была широкая и высокая - не свалится ли? Но потом все же послушно ускорилась, перебирая ногами по земле и глубже втягивая в себя лесной воздух. Мои мышцы приятно разгорячились от небольшой нагрузки - это вам не простое беганье по леваде. Я старалась охватить взглядом как можно больше - впитать в себя все, будто губка. Вдруг эта девушка просто временный берейтор и больше не придет? Кто знает, сколько мне еще придется стоять в деннике?
Она к слову сидела очень даже приемлемо. На рыси - даже такой как моя, только немного "ездила" по спине - видимо еще не приноровилась, но это, конечно, лишь дело времени. Я чувствовала, как грунт на дорожках сменяется пружинистой и мягкой лесной почвой, что заглушала стук копыт. Сколько запахов, сколько звуков я ловила. Стригла ушами и жадно глотала ароматы аконита и полыни, слабый запах лисицы и яркий - оленей. Все это было ново мне и пробуждало в душе самые различные эмоции. Восторг, радость, упоение. Сейчас я была безумно благодарна Кристиане за то, что она вывела меня на прогулку. Брюнетка похвалила меня, хлопнув по шее и я немного ускорилась, петляя по тропинке в перелеске. Впереди я чувствовала запах пшеницы, а значит были поля, а значит, я смогу вдоволь побегать. И будто бы в ответ на мои мысли девушка спросила меня о том, готова ли я бежать. Задорно фыркнув я мотнула головой и почувствовав шенкель перешла в галоп, а потом в карьер. Лес миновал и теперь я летела по чернозему, в котором слегка вязли копыта. Золотой солнечный свет плясал в колосьях пшеницы и ласкал мою шкуру, что сейчас тоже отливала золотым. Я стелилась по земле, жадно раздув ноздри и чувствовала, как сердце грохочет в ушах. На пару мгновений я даже забыла о всаднице и лишь легкий вес напоминал мне о том, что я не одна.
Никто не дергал повод, никто не заставлял меня сворачивать - я просто неслась вперед, давая выход накопившейся энергии. Конечно с непривычки я начала слегка уставать и девушка снова перевела меня в галоп, а потом и в рысь. Я отфыркивалась, подхлестывая себя хвостом и мотая шеей. Немного остыв, мы перешли на шаг. Сейчас я медленно брела, позволяя себе восстановить дыхание. Колосья щекотали мне брюхо, заставляя то и дело трогать их губами - пробовать на вкус - терпкий и чуть вяжущий. Чуть подальше колосья закончились, уступив место высокой и сочной траве. Девушка остановила меня и я удивленно всхрапнула, когда она сползла с моей спины. Я внимательно смотрела на нее - что она задумала?
- Я то не сбегу, но не со всеми лошадьми стоит так делать.
Буркнула я, отходя на пару шагов и опуская морду в траву. Краем глаза я все равно поглядывала за девушкой, что примостилась на камне неподалеку. Странная она все-таки. Хотя не грубая и не истеричная, что уже хорошо. Интересно, почему из всех лошадей она выбрала меня? Рот мой наполнился травяным соком и я с упоением жевала мягкие травинки, сладкие и сочные. Как давно я пробовала такую восхитительную траву? На пастбищах ее обычно подстригали, не позволяя разрастаться. Да и не найти там было ни сладчайшего клевера, ни пряной полыни. Я совсем забылась и на протяжении почти двадцати минут просто наслаждалась трапезой. А потом взгляд мой снова упал на девушку. Я оторвала голову от травы и загнула одно ухо, второе направляя на нее. Она сидела такая печальная, прикрыв глаза, что я невольно двинулась на встречу. Я хорошо относилась к людям - не видела в жизни жестокости, не испытала побоев. У меня не было причин для злобы. Я подошла к девушке и легко толкнула ее носом в плечо.
- Долго будешь так сидеть?
Тихо заржала я, потеребив рукав ее футболки.

Когда моя машина заглохла посреди дороги, между полем с одной стороны и лесом с другой, то я просто вышла на морозную улицу и с криком пнула по колесу. Со всей силы, до боли в ноге.
- Черт!
У меня никогда не могло быть все обычно и нормально, как у других людей. Я ехала из другого города, ехала к своей сестре, чтобы наконец воседениться с остатками своей семьи, и не доехала буквально пару десятков километров. Нужно же было ей умирать прямо сейчас! Я не знала ни одного автосервиса, ни одной даже заправки поблизости, а Хиллс не брала трубку, наверное опять торчала на конюшне. Она мне все уши прожужжала тем, какую ужасную лошадь ей дали, но тем не менее неслась к этому загадочному "вороному засранцу" на крыльях ветра, забывая все и вся. Я не винила сестру, она всегда была такой. Тихо выдохнув я постараль взять себя в руки и просто уселась на капот, свесив ноги вниз. Я была одета довольно легко, ведь не ожидала такого сурового климата в ноябре, так что мерзнуть начала моментально. Попробовав еще раз безуспешно набрать номер сестры, я оставила свои бесплодные попытки и выудила пачку сигарет из кармана. Подкурив, я запрокинула голову, глядя в свинцовое небо. Зачем я вообще приехала сюда?
Ответ прост - из-за любви. Раньше я верила в то, что любовь должна быть наполнена дикой страстью. Это правда - мне хотелось неистового чувства и моментов исступленного восторга или ничего. Я считала, что любовь не будет любовью, если она не сводит с ума, если она не истерична или безгранична. Потом в моей жизни появилась любовь и показала мне, что не является ни одним из этих чувств. Впервые в жизни я влюбилась и это было не похоже ни на что. Это чувство сострадания и соучастия: маленькое, дрожащее существо, сидящее в тени. Иногда оно страстное, иногда оно быстро засыпает. Иногда оно даже мертвое. Оно не скупится на жертвы. Это тяжелая работа. Это компромисс, переговоры - контрольные работы и неожиданные экзамены. К нему нужно стремиться каждый день. Оно бросает тебе вызов, ведет тебя по краю, заставляет тебя бросить все. Но помимо всего этого - оно помогает тебе найти в себе мужество и силу выжить в этой любви. Не сдаваться. У меня есть любовь. Это ежедневное чувство. Да, мы спорим, не соглашаемся друг с другом. Иногда это выматывает, но моя любовь омывала меня, когда я не могла сделать этого сама, моя любовь кормила меня, когда я не могла поднять руки, моя любовь обнимала меня до пяти часов утра, когда я плакала от боли. И когда я буду старой и угасающей, я уйду, зная, что моя любовь и я понесем друг друга. Моя любовь благословила меня недоступными пониманию вещами. Моя любовь видела меня такой, какой не видел никто в этом мире. Каждый день она стоит рядом со мной, и не думая дважды, находит и берет мою руку в темноте. Это инстинкт. День за днем мы стоим перед пламенем и идем сквозь него - обновленные, очищенные. Может быть не каждый день становится страстным и безумным, но каждый день - сильный и настоящий. Семья. Каждый день - это дар, горящее, дрожащее, обнаженное существо. Хиллари осталась единственной любовью, которую я знаю. Единственной, которой я подвластна. И сейчас она была мне необходима.
Нет, старые раны уже зажили и зарубцевались, оставляя лишь легкое послевкусие, что ноет вот в такую погоду. Я знала, что больше никогда не повторю подобных ошибок, что не отдам свое сердце в руки человека, который просто сомнет его и вышвырнет на помойку. Посмотрела я на такие отношения, хватит, насмотрелась. Не нужны они мне. Я буду отдавать свою любовь сестре, работе, пациентам и книгам - этого более чем достаточно. Сигаретный дым был едким, но таким привычным и приятным, что от блаженства я просто прикрывала глаза. Я бросала курить, бросала сотню раз, но каждый из них - находилась завалявшаяся пачка в бардачке или на дне сумки, так что все вновь начиналось сначала. Я не знала, курила ли Хиллари. Я не видела ее два года и даже не знала, будет ли рада сестра меня видеть. У нее была своя жизнь, наполненная ее холеричностью и взрывным темпераментом, а я же всегда была ее якорем, который мог вовремя остудить пыл и притянуть к земле. Мы были разными, непохожими друг на друга, но от того, наверное, лишь более близкими.
О нас всегда говорили, как о каком-то чуде природы. Сестры, которые совершенно не похожи друг на друга. Ни внешне, ни характерами. Мы абсолютно разные. Но мы всегда были связаны, всегда были близки. Мы всегда любили друг друга, даже не смотря на то, что часто ссорились. Папа говорил что я — нежный цветок. Я забочусь о всех. Переживаю из-за бывших, из-за друзей. Я очень эмоциональна. Мама говорила, что "все любят Корнелию, потому что она тот лучик света, который нужен всем." Все тянулись ко мне.
Хиллс же полная моя противоположность. Но я дорожу ей и люблю ее. Хиллс никогда не плачет. Она сворачивается клубочком рядом со мной, и я ее понимаю. Я все понимаю без слов. Как и Хиллс. Нам не нужны слова, чтобы понять друг друга. Между нами связь. Я никогда не просила сестру заступаться за меня, но Хиллс по-другому не может. Она идет к тому мудаку и дерется с ним. За это ей опять влетит от директора очередного КСК, коллег, родителей, но она не может поступить иначе. 
Я часто говорю сестре о том, какая она. Хиллс ничуть не смущается, но всегда выслушивает меня до самого конца. Она тот человек, который позволяет мне держаться на плаву, даже в тот момент, как я думаю, что силы совсем покидают. Сигарета закончилась и выкинув фильтр в сугроб я спрыгиваю на землю, чтобы закрыть машину на ключ и поплотнее запахнуть свою легкую куртку. Из вещей, из машины я взяла только телефон да рюкзак на спину, в котором были документы и деньги. Не знаю, сколько идти до города, но выбора у меня все равно нет. мимо проезжают машины, но ни одна не останавливается, что даже к лучшему. Не хочу, чтобы какой-нибудь одутловатый водила оглядывал меня сальными глазками, а потом свернул куда-нибудь в перелесок. Я скорее заживо схороню себя в этих чертовых полях, чем вновь позволю какому-то ублюдку воспользоваться мной, поведясь на смазливое личико и белокурые локоны.

Было чертовски холодно. Нет, ну серьезно.
Я шла, укутавшись в свою несчастную куртку, натянув ее до самого носа, но теплее мне не становилось, а совсем наоборот. Уже почти совсем стемнело, вдоль дороги зажглись редкие фонари, а мне становилось не по себе. Любой идиот мог остановиться, затащить меня в машину и увезти куда ему вздумается. Я конечно, может, и успею убежать, да только куда- в поля? Чтобы потом провалиться в какую-нибудь яму, или заблудиться в лесу и быть съеденной гризли? Или гризли это в Канаде? Мать его. я ненавидела свою сестру. Нет, я ее конечно любила, но именно в этот самый момент ненавидела. Ну почему она никогда не берет трубку, когда так нужна? У нее ведь есть машина, она могла бы приехать за мной, спасти от этого чертового холода, помочь. Но нет. Кто угодно, только не Хиллс. Проклятия, которые я бурчала себе под нос, к сожалению не достигнут сестры, да и мне ничем не помогут. Конечно можно было бы вызвать полицию или там, скорую, но разве они помогают в такой ситуации?
Черт. Интересно, сколько там до города? Пока я вообще его не вижу, а значит не меньше двадцати километров. Мне остается только идти вперед и надеяться найти какой-нибудь билборд с номером такси. Хотя да, ну найду, ну позвоню, а что скажу? Заберите меня с какого-то поля, посреди какой-то дороги? Аррр. Мне хотелось убивать. Оставалось только молиться о том, чтобы никакой дебил ко мне не пристал, а то придется драться, а руки с ногами у меня слишком окоченели для этого. Молитвами мир полниться конечно, но только не моими. Не прошло и пяти минут, как со мной поравнялась машина, стекло опустилось и чья-то довольная физиономия (мне было не очень видно в темноте) принялась зазывать меня глубоким, заботливым голосом. Ну конечно, чего еще ожидать то? Вот он, благодетель-меценат, нарисовался. Ага, подвезти до города, по пути попробовать залезть мне в трусы, а в случае чего ударить по голове чем потяжелее и увезти непонятно куда.
- Нет, спасибо, я как-нибудь сама.
Огрызаюсь я, поглубже запахивая куртку и тихо матерясь сквозь зубы. Мне показалось, что парень примет отказ, пожмет плечами и уедет, но не тут то было. Он похоже совсем не собирался этого делать, напротив - он совсем сбросил скорость и продолжал пялиться на меня, в то же время не прекращая вести машину. Сначала я молчала, потом снова молчала, а потом не выдержала и остановилась, уперев руки в бока и грозно глядя на него из под упавшей на лоб челки.
- Слушайте мистер, у меня все под контролем. Езжайте своей дорогой. Я не буду платить вам за проезд ни телом, ни деньгами, ни душой ни чем либо еще. Снимите себе проститутку, а от меня отстаньте.
Да, конечно, может быть я была не права. Может быть он правда хотел мне помочь, бескорыстно и честно, но мне в честность мужчин что-то вообще не верилось. Мои слова были грубыми, обидными и даже если он был хорошим парнем, то уже только от этого он глубоко оскорбиться и уедет своей дорогой. Ну, так я думала. Но вы представляете себе, он все-равно не уезжал! Я собралась уже просто наорать на него, как вдруг моя нога поехала куда-то вперед, я подскользнулась и шлепнулась на землю задницей, больно ушибившись.
- Мать его!
В сердцах выругалась я, отряхиваясь от снега и пытаясь подняться на ноги. Только вот в очередной раз чуть не упала, пошатнувшись. Один сапог оказался гораздо выше другого. Медленно холодея я подняла одну ногу и увидела как раз то, чего так боялась - каблук был безнадежно сломан и остался где-то в недрах сугроба.
- Нееет...
Тихо простонала я, шмыгая носом от холода. Ну и как мне теперь идти? А этот парнишка даже остановился - представляете. И снова стал предлагать свою помощь. В этот раз я даже ответом его не удостоила, а просто попробовала идти дальше. Только вот получалось не очень - одна нога постоянно скользила, а вторая проваливалась в снег. А еще я слышала, как парнишка посмеивается. Ну все, это выше моих сил. Зарычав я подняла вторую ногу и со всей силы рванула каблук на себя, чтобы отломать его к чертям и идти спокойно. Но я была бы ни я, если бы у меня вышло. Каблук то я отломала. Только вот вместе с ним еще и подошву оторвала. И сейчас беспомощно лицезрела свой розовый в сердечко носочек, который зиял из под остатков сапога. Гребаные китайцы, ни черта шить нормально не умеют! А из машины тем временем уже просто нагло смеялись, ничуть меня не стесняясь.
- Да пошел ты.
Тихо пробубнила я и замахнулась, чтобы отбросить подошву в сторону. "Здоровая" нога в это же время подогнулась и я снова плюхнулась в сугроб, да так глубоко, что только ноги и запрокинулись вверх, обнажая злополучный розовый носочек. В бессилии я просто завыла от злобы и принялась со всей силы расшвыривать снег, чтобы выпутаться. Только вот, это оказалось вовсе нелегко. Я услышала хлопок двери машины, скрип шагов, а потом увидела протянутую мне руку. Услышав слова незнакомца я подозрительно сощурилась, но в конце-концов ухватилась за его руку, чтобы он помог мне встать. Выбравшись из сугроба я отряхнулась, ухватилась за его локоть и попрыгала к его машине. Сев внутрь я пристегнулась и только после этого посмотрела на водителя, который к слову оказался чертовски красив. смазливая моська. Я насупилась посчитав, что это было несправедливо. Он должен был оказаться горбоносым карликом с потными ладошками, но никак не плэйбоем с этой обворожительной, белозубой улыбкой на лице. Но бдительности я не потеряла, скрестила руки на груди и снова подозрительно прищурилась.
- Попытаетесь ко мне приставать, я вам пяткой нос сломаю.
Тихо пропыхтела я, сама офигевая от своей грозности.

Меня трясло, будто в лихорадке. Лишь сейчас, очутившись в тепле машины я смогла наконец расслабиться и поняла, как же сильно на самом деле замерзла. Сейчас мне даже показалось глупым, что я так долго отказывалась от помощи. А если бы он действительно уехал, то что бы я делала сейчас? Шла по снегу босиком? Или сидела в сугробе и пыталась дозвониться до сестры? Скорее всего поковыряла бы к своей машине, достала бы все свои вещи и укутавшись в них лежала на заднем сидении, пока не дозвонилась бы до Хиллари. Хотя, ехать в теплой машине сейчас, было гораздо приятнее. Я была в какой-то мере даже благодарна этому незнакомцу. Но разумеется ни на столько, чтобы прямо сейчас кидаться на него со своими благодарностями. Еще посмотрим, как он себя поведет в дальнейшем. А то может это он только сейчас такой добренький, а на уме у него ролевые игры в злых и добрых полицейских. Мало ли, люди разные бывают, заскоки у всех тоже разные. Я со многим сталкивалась по долгу службы, хоть порой это казалось чистейшим абсурдом.
Его ответ на мою угрозу меня позабавил и заставил улыбнуться. Только вот почему я все еще не могла согреться, хотя парень включил печку в своей машине на полную? Я снова зябко поежилась, а когда он потянулся на заднее сидение просто замерла, гадая, что он хочет сделать. У него там могли быть наручники, пистолет, или еще что похуже. Но нет, оказалось, что он достал всего-лишь плед. Вот блин, нужно переставать думать о людях заведомо плохо, а то знал бы он, что творится у меня в мыслях, тут же высадил бы меня обратно на дорогу. Я смущенно опустила глаза, принимая плед и укутываясь в него по самый подбородок. Да, он прав - так значительно теплее.
- Спасибо.
Тихо буркнула я, сжимая пальцами край шерстяного покрывала. Хм, интересно, а зачем он вообще возит с собой в машине плед? Он его только что купил? Или так любит подбирать девушек на дороге? Или у него нет дома, он все свои деньги вбухал в машину и обанкротился, а потому в ней живет? Черт, Корни, что за глупости. Вечно мне в голову всякий бред лезет. Ну есть у парня плед и есть, что уж я привязалась. В конце-концов этот плед меня сейчас и греет, как ни посмотри. Он тихо представился, так что я подняла глаза на его лицо. Обычное имя, но оно очень ему шло. Интересно, что такой красавчик вообще забыл на трассе вдоль полей? Неужели ехал откуда-нибудь с конюшни? Но спрашивать я сейчас в любом случае не стану, я бы вообще предпочла помолчать. Но он ведь представился, было некрасиво и невежливо проигнорировать это.
- Корнелия.
Четко и коротко ответила я, чтобы после, с чистой душой, отвернуться к окну. Машина плавно поехала вперед, огни фонарей замелькали в окне, притягивая мой взгляд. Было какое-то странное удовольствие находиться в тепле, когда там - снаружи, бушевали морозы. Я настроилась на молчание, философские мысли и спокойную обстановку, но парень снова завел разговор, так что мне пришлось ему отвечать. Я внимательно его выслушала, немного размышляя над ответом. Что стоило ему рассказывать, а что нет?
- Нет, я из США, а в Эдинбурге впервые. Я приехала к сестре, которая должна была меня встретить. Она ждет меня.
На тебе. Это на тот случай, если ты окажешься маньяком-психопатом. Думай, что у меня есть сестра истеричка, которая пол Шотландии на уши поставит, если я вдруг пропаду без вести. Тебе не обязательно знать о том, что Хиллс на самом деле может вообще забыть о том, что я должна была приехать.
- Я думала, что времена горцев-варваров, в Шотландии, уже давно позади и бояться мне нечего.
Сострила я на вторую часть его вопроса. Еще немного помолчав, я решилась все-таки на ответные вопросы.
- До города еще далеко? У меня есть только адрес, я даже не знаю сколько до туда ехать. Несмотря на то, что я сказала на дороге, я заплачу за бензин, правда. Просто если уж так получилось, что мы попутчики, а у меня слишком большие обувные потери, то я бы попросила довезти меня до нужной точки.
Да, я ненавидела просить незнакомцев о чем-либо, но гордость гордостью, а выбора у меня не было. Этот хотя бы не похож на маньяка-рецидивиста, а домой мне действительно нужно попасть. Не хотелось бы очутиться на незнакомых улицах города, не зная куда идти. Я на всякий случай назвала адрес, чтобы убедиться, что парень вообще знает такую улицу и такой дом. Мы снова помолчали, а потом блондин возобновил разговор. И я попыталась улыбнуться, честно. Только у меня почему-то не получилось. Наверное сказывалась вся злость и усталость, что накопилась за день.
- Да, спасибо. Гораздо теплее.
Да малыш, прости уж - вот такая вот я злюка. Не люблю знакомиться, не люблю общаться с парнями и отвечать на их милые улыбки, даже если они такие красавчики как ты и ездят на крутых тачках. Мне хотелось добраться наконец до дома, принять горячую ванну, которая полностью прогонит холод из моего тела и забраться под одеяло, чтобы проспать как минимум сутки. На всякий случай я достала телефон и попробовала снова позвонить сестре, но ответом мне были лишь гудки.
- Черт.
Тихо выругалась я, убирая телефон обратно в карман. Как-то я не подумала о том, что буду делать, если сестрицы вообще не окажется дома.

Когда мы только вышли из конюшни, я вел себя как самая послушная на свете лошадь. Просто этой девице удалось меня за пару минут выбесить больше, чем всем конюхам и берейторам за последние пол года вместе взятым, а она ведь еще и задницу свою на меня не усадила! Ох уж эти человеческие женщины. Шумные, громкие, машущие своими руками и стремящиеся заплести твою несчастную гриву в сотни мелких шишек, чтобы было красивее. От них вечно слишком сладко пахнет, они слишком много курят, а их руки такие тонкие и нежные, что ты почти не чувствуешь повода. Я всегда надеялся, что моим новым человеком станет мужчина с крепкой рукой и брутальным характером. Ну то есть тот, кого я не сразу смогу убить. А тут на те - очередная соплячка. Она болталась рядом со мной, держа в своих хлипеньких ручках повод и шаркая ногами по снегу. Господи, если бы я мог показывать мимикой столько эмоций, сколько люди, то для нее устроил бы настоящий концерт. Она была такая жизнерадостная, что аж тошнило. Чего она вообще удумала вытащить меня из конюшни? Сидела бы дома, вышивала бы крестиком.
Мы бодрым шагом шли по прогулочным дорожкам, приближаясь к перелеску, за которым были поля. Я знал это, ведь прошлый берейтор уделял мне довольно много времени. Она что, совсем чекнутая выезжать на незнакомой лошади на открытую местность? Хотя судя потому, что она периодически думала о чем-то своем и отставала от меня - это клинический случай. Будто бы собаку на прогулку вывела, ей Богу. Мы остановились, когда дорожки закончились и начинался перелесок. Девушка подобрала повод и перекинула его через мою шею, после чего принялась проверять туго ли затянуты веревочки.
- Все отлично, только все равно тебя не спасет.
Тихо заржал я, раздувая ноздри и смотря в сторону долгожданных полей. Девушка вскарабкалась в седло, отвешивая комментарий, на который я еле заметно прижал уши, обернувшись на нее.
- Я нормальный, это ты гном.
Девушка действительно была мелкой и казалась мне просто карликом по сравнению с мужчинами, который со мной раньше работали. И почему таких беззащитных девчушек всегда тянет на злых и черных лошадей? Им бы травку жевать на пару с кобылами в леваде. Ну, конечно, блондиночка это скоро поймет - как только проедется пару раз задницей по земле, расплачется и побежит жаловаться на меня конюхам и вообще всему свету. Подумывая обо всем этом, я даже и не заметил с первого раза указа шенкеля. Ладно-ладно, пока пойду спокойно. Больно близко мы еще к конюшне, еще на помощь к ней кто побежит, за повод начнут хватать, руками махать будут - не люблю я этого. Обернув уши в сторону девушки, я тихонько присвистнул в ответ ее словам. Ай знала бы она, как недалека сейчас от истины. Я был даже рад, что наши со всадницей желания совпадали.
- Полетаем милая, полетаем. Только по отдельности.
на самом деле если бы люди понимали язык животных, то в этом мире было бы гораздо меньше проблем. Я мог бы вылить на девичку все свое негодование и не пришлось бы тратить силы, чтобы выпихивать ее потом из седла. Хотя - какие там силы, так на пол карасика. В ней веса то меньше, чем в конюшенной собаке. Послушно шагая под девушкой я уже собирался было пару минут насладиться тишиной и покоем зимнего леса, как вдруг услышал душещипательные, душераздирающие вопли. Звук был такой, будто стаю собак пинали ногами и от того они выли, словно раненные олени. Мне даже показалось, что какой-то олень действительно запутался в силках охотника и на последнем издыхании воет о пощаде. Но нет - звук разносился с моей спины! Я аж поперхнулся от удивления. Вот уж не знал, что человеческая женщина может так голосить. Господи, а если бы это было брачным криком? Ее бы застрелили еще в детстве. я заложил уши, чтобы хоть как-то спасти себя от этих воплей. Я думал, что она сейчас устанет и прекратит, но нет!
Десять минут! Десять долгих минут мать его! Она горланила одни и те же строчки, отчего у меня уже голова разболелась. Честно, я готов был сбросить ее здесь и сейчас, а еще и ногами затоптать, для пущего счастья. Услышав долгожданную тишину, я сначала даже счастью своему не поверил.
- Серьезно? Ты выдохлась?!
Захрапел я, не переставая благодарить судьбу за столь неожиданно свалившееся на меня счастье. Девушка решила показать мне, какой она асс в верховой езде, потому и спину отклячила и задницу удобнее усадила, и пятки свои к моим бокам прибрала. Ох, давно меня не просили сбор то делать. Я был кроссовой лошадью и обычно мне вообще не пригождалось это дело, хотя и умел конечно. Чтож, можно и поскрипеть старыми костями. Я послушно напряг шею, подобрал зад и упер затылок. Конечно не идеально, конечно не очень красиво, но я и не танцор простите - мои яйца еще при мне. Она ерзала по седлу, пихала меня ногами и спустя пару секунд я понял, что от меня хотят рыси. Ну чтож - бегать так бегать, мне не жалко. Я с места рванул прибавленной рысцой, что девочке не понравилось - она начала обиженно и легко дергать повод, будто бы пинчера приструняет. Черт, бесила неимоверно. Но ладно, я буду наслаждаться прогулкой и разминкой, морозным солнышком и свежестью леса. Только мы миновали лес и выскочили на ровную гладь полей, которым казалось бы нет ни конца ни края, как девушка вновь начала драть свою глотку.
- Боже мой женщина, твой рот надо чем-нибудь заткнуть!
Фыркнул я, в очередной раз закладывая уши. Я уже предполагал, что терпеть это мне снова довольно долго, потому просто пер через сугробы на полях как танк, лелея в своей голове мысли о мести. Случай мне представился довольно скоро. Девушка перевела меня в шаг, чтобы дать немного остыть. При этом эта гусыня бросила поводья, склонившись к моей шее. Но тут она решилась на поступок, который выжал последнюю каплю моего терпения. Она. Стала. теребить. Мои. Уши.
Это не позволялось никому. Вообще никому, чтобы вы понимали. Я резко остановился, вскидывая голову, а потом извернулся, глядя на нее. Мои глаза блестели хитрым и злым, бесовским огнем. Уши я прижал, а голову склонил к земле, чтобы девушка не смогла схватить за повод. Она вообще никак не держалась сейчас, так что осуществить мой план было также легко, как напугать жеребенка.
- Полетать? Да без проблем.
В следующую секунду я громко взвизгнул и напрягая ноги резко прыгнул вверх, с места отрываясь от земли. Девушку по инерции подкинуло, ее ноги выпали из стремян, в то время как я рванулся вперед и уже в следующий миг я услышал глухой звук падения. Отскочив в сторонку, я снова злобно прижал уши, наклоняя голову и смотря в упор на девушку, что расстелилась по земле, а после расслабился и громко загоготал, вскидывая морду.
- Ну что крошка - полетала?